С любовью за любовь. Сборник рассказок - Константин Крюгер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из близких друзей родной японский «Orient» таскал только мой напарник по Гурзуфскому отдыху Шура «Помидор», руководящий сотрудник среднего звена на Сокольнической продуктовой базе Москвы. Шура методично обновлял свои «куранты», и на моей памяти, по восходящей становился счастливым обладателем «Ориент» – «Рыбий глаз», «Ориент» – «на четыре удара» и «Ориент» – «Колледж».
Последнюю модель он носил, не снимая, уже года два, и даже при его не всегда правильном образе жизни с часами ничего не случалось. «Помидор» нырял в них с волнореза в крымскую гальку, перепутав с пьяных глаз пляж с морем; неоднократно использовал в качестве кастета в «товарищеских недоразумениях» и глубоко погружался в морскую пучину на «Чеховке» в поисках мидий. Кроме многочисленных царапин на корпусе и свободно охватывающем его мощное запястье металлическом браслете никаких других повреждений я не наблюдал. Сапфировое стекло сверкало гранями как новое, и механизм отсчитывал секунду за секундой точно, «как в аптеке».
В тот вечер я не особо вслушивался в Алину «часовую» информацию, но какая-то её часть «на корочку» записалась. Последним, и очень приятным сюрпризом этой пятницы явилась наступившая «ночь любви». Мой организм, подпитанный разнообразными деликатесами и окрылённый всеми положительными эмоциями прошедшего дня, достиг такого накала и неутомимости в деле ублажения отзывчивого женского тела, что я уже стал опасаться за здоровье Али. Она с радостью разделяла мой пыл, и мы уснули только под утро, убаюканные шумом первого весеннего дождя.
Телефонный звонок раздался в субботу ближе к середине дня, когда мы после плотного завтрака собирались перебраться на диван и заняться «повторением пройденного». Вернувшись из коридора, где на стене висел общий телефонный аппарат, Аля растерянно объявила: «К нам сейчас зайдут гости». «Кто на этот раз?», – находясь в умиротворённом настроении, я не был расположен делить с кем-либо Алино общество. «Это мои лучшие подруги – Аня и Инна, они уже внизу у магазина, спрашивали – что купить!». Мне совершенно не хотелось уподобляться экспонату зоопарка и проходить оценку Алиных приятельниц на предмет моих мужских достоинств в качестве потенциального жениха. Видя мою нерадостную реакцию на принесённое известие, Аля торопливо поведала, что после скоротечного расторжения её брака практически каждые выходные подруги в одиночку, а иногда и вместе, приезжают её проведать и поиграть с сынишкой. Она знакома с ними «тысячу лет», обе девушки в разводе и находятся в «творческом» поиске. Моё текущее присутствие у Али явилось для них полной неожиданностью, она не успела их предупредить, и подружки приехали на традиционный девичник. Сама Аля не очень рада визиту, но не гнать же их взашей.
Как ни странно, девушки мне сразу понравились.
При виде Анны, рослой круглощёкой барышни, из памяти вынырнула характеристика настоящей «дочери Евы», данная старшиной Васковым «Есть на что приятно поглядеть!». Густые тёмно-рыжие волосы и усыпанная веснушками белоснежная кожа вкупе с яркими сине-голубыми глазами полностью соответствовала моим гипотетическим представлениям о дочерях Ирландии. Девушка после краха супружества проживала в однушке на Каховке и работала телефонисткой районной АТС.
Вторая подруга относилась к хорошо мне известному миру продавщиц, с которыми я вволю пообщался до своей ранней женитьбы.
Работницы советской торговли – «это что-то особенного!». По молодости лет я без всяких корыстных целей регулярно «поддруживал» с продавщицами самых разных магазинов нашей Автозаводской, что, как выяснилось, очень облегчало и расцвечивало ежедневную прозу жизни. Все девушки, как на подбор, «твёрдо стояли на ногах» и являлись жизнелюбивыми «пеструшками-невозможницами», не ожидающими «серьезных намерений». В отличие от многих знакомых из «прослойки» интеллигенции, они имели крепкую нервную систему, никакой склонности к депрессии, и всегда были не прочь выпить и подрезвиться.
Плотную невысокую крашеную блондинку Инну немного портили золотая коронка на нижней челюсти и избыток макияжа на симпатичном личике. Она сразу достала из объёмной сумки бутылку экспортной «Посольской» и две «Советского Шампанского». За ними последовал стандартный набор продуктового дефицита – батон сырокопчёной колбасы, сервелат и банка красной икры. Анютины гостинцы были попроще: банка шпрот, кусок российского сыра и коробка шоколадных конфет. Кроме того, обе девушки привезли мальчуковые игрушки Алиному сыну и очень расстроились, что его не увидят.
Аня отправилась помогать Але на кухне, а Инна со словами «Обожаю Шампусик!», по-хозяйски достав из серванта бокалы, умело откупорила бутылку и разлила шипучку. Я отказался со словами «напитки не мешаю!», налил себе водки, и по её инициативе мы тут же выпили «на брудершафт», чтобы сразу перейти на «Ты». Целовалась Инна очень умело, большой опыт чувствовался.
Когда Аля с Анной вернулись с горячим, Инна уже вовсю делилась со мной подробностями производственной и личной жизни. Анюта сначала меня несколько дичилась, но после «Белого медведя» – коктейля из водки с шампанским, перестала стесняться и активно включилась в общую застольную трепотню. Обед плавно перешёл в ужин, включили магнитофон, и я по-очереди танцевал с дамами «медляки». Девчонки пошушукались, и Аля предложил мне пригласить брата, но из телефонного разговора с отцом выяснилось, что Борьки до завтра не ожидается. К десяти часам вечера напитки закончились, и я по привычке стартовал в наш центральный районный ресторан «Огонёк».
Инна увязалась со мной за компанию. Её приятно удивил оказанный приём: едва увидев меня, швейцар дядя Петя гостеприимно распахнул закрытую дверь с постоянно висящей табличкой «Мест нет». Курящий в предбаннике завсегдатай Дима, мясник из Кожуховского Гастронома, сразу полез обниматься, по ходу дела заодно плотно облапив Инну. Вызванная из зала официантка Люба, внимательно оглядев мою спутницу, со словами «Опять с новым симпомпончиком пришёл! И где только находишь!» ушла в подсобку за напитками. В фойе вылетел мой друг детства Эдуардик, услышавший от Димы о моём появлении. От Эдика отбиться не удалось. Присев за его столик, мы выпили «Со свиданьицем!», «За здоровье!» и за «Прису-зде-дам!», причём Инка уже активно строила Эдику глазки, невзирая на то, что соотношение полов за столиком было 2:1 в пользу женщин.
Во время подъёма в лифте на 5-й Алин этаж Инна слишком активно прижималась ко мне в тесной кабине, но, будучи уже серьёзно не в себе, я значения этому не придал. Посиделки активно продолжились, но перегрузка алкоголем сказалась, и меня потянуло на боковую. Аля отреагировала мгновенно – расстелив диван, она отгородила его откуда-то взявшейся ширмой и потушила верхний свет. Я прямо в одежде плюхнулся поверх одеяла, а подружки продолжили негромкое застолье под свет настольной лампы.
Я проснулся в полной темноте от чьих-то неуверенных попыток расстегнуть мне ремень. Со словами «подожди, сейчас сам» я быстро сдёрнул с себя джинсы и притянул к себе девушку. Каково же было моё удивление, когда я понял, что обнимаю не Алю. В этот момент приоткрылась дверь, и Алин голос тихо спросил: «Инка, ты где?». Инна резко отстранилась от меня и совсем сонным голосом пробормотала: «Да здесь, здесь». На мгновение вспыхнул свет, и ничего не заподозрившая хозяйка, аккуратно приподняв подругу, со словами «Да ты не дошла до места» отвела её за шторку и уложила на небольшой детский диванчик. Вернувшись, Аля завершила процесс моего раздевания, и крепко обняв, мгновенно уснула.
Воскресным утром, нечётко помнящие завершение вечеринки и смущённые, девушки, тем не менее, с удовольствием плотно позавтракали с употреблением горячительного «для поправки здоровья» и уехали со словами «до следующих приятных встреч!». Оказалось, что Анюта ночевала в пустующей соседней комнате на раскладушке, которую Аля там держала для особых случаев.
Ближе к вечеру заявились «тёща» с внуком. Симпатичный мальчуган, слегка похожий на Алю, но более славянской внешности, смущаясь присутствием постороннего, не удостоив меня общением, сразу проследовал к себе за ширму. Явно порадованная моим присутствием Алина мама, доставая из многочисленных кошёлок припасы, внезапно вытащила литровую бутыль прозрачной жидкости и протянула мне. «Это тебе! Первач очищенный, для себя гоним!». У нас дома на употребление спиртного отцом было наложено строгое неснимаемое «вето», поэтому такой презент от представительницы старшего поколения явился для меня неожиданностью. Опробовать продукт «тёща» со мной отказалась под предлогом, что ей ещё далеко домой добираться. Но при следующей встрече обещала обязательно: «Ты не сомневайся!».